В чтении чужих писем есть особое удовольствие с привкусом запретного плода и, переступая эпистолярный порог личной жизни других людей, я всегда чувствую себя немного браконьером, забравшимся в частные угодья. В процессе такого чтения во мне борются бесстыдный и жадный до подробностей «папарацци» и смущенный «третий лишний», случайно заглянувший в замочную скважину хозяйских покоев в незнакомом доме. А если речь идет о любовной переписке, то градус этих противоречивых чувств повышается до максимума, даже если сам автор разрешил опубликовать личную переписку, заботливо приоткрыв читателям дверь в свои тайные покои. «Трансатлантический роман» — письма Симоны де Бовуар американскому писателю Нельсону Олгрену, переписка с которым длилась семнадцати лет. Сложно представить себе более яркие, умные, тонкие, эмоциональные и откровенные послания влюбленной женщины любимому мужчине. Но для полного понимания, почему меня до глубины души тронули эти 304 письма, требуется небольшое пояснение…

Когда ко мне в руки попал довольно редкий том «Трансатлантического романа», я уже прекрасно знала перипетии «скандальной» личной жизни Симоны де Бовуар, начавшейся с ее «любовного договора» с Жан-Полем Сартром, в котором каждая из сторон получала сексуальную свободу, при условии полной откровенности и тотальной честности друг с другом. К моменту встречи Симоны с Нельсоном Олгреном её отношения с Сартром длились уже много лет и превратились в некий эталон и символ свободного брака. Из «супружеских» отношения плавно переросли в «дружественно-соратнические». Пара стала иконой экзистенциализма и была совершенно немыслима порознь. Бывшие любовники и любовницы частенько не исчезали с горизонта творческого и семейного тандема, но оставались в их ближнем круге. Так образовалась знаменитая «семья» — разношерстная свита из фаворитов обоих полов, окружавшая Сартра и де Бовуар всю их жизнь.

С таким богатым любовным багажом Симона де Бовуар в 1947 году прибывает в Америку с курсом лекций, где знакомится с молодым чикагским писателем Нельсоном Олгреном. И между этими двумя такими разными и яркими литературными нонконформистами вспыхивает бурный роман. Не заканчивается он и после возвращения Симоны во Францию. Роман продолжается в переписке. И тут начинается самое интересное, потому что это были отношения на расстоянии практически непреодолимом не только в географическом, но и в мировоззренческом смысле. Но, несмотря на то, что любовников разделяли Атлантический океан, взрывные темпераменты и конфликты, а встречи их были редкими и непродолжительными, чувственные и сложные эпистолярные взаимоотношения Симоны и Нельсона продлились долгие семнадцать лет, вплоть до окончательного разрыва в 1964 году.

Эту фотографию обнаженной Симоны де Бовуар сделал друг Нельсона Олгрена, фотограф Артур Шей, с которым писатель в поисках вдохновения исследовал жизнь обитателей чикагского городского дна: бомжей, проституток и пьяниц. В 1950 году Симона приехала к Нельсону и остановилась в его дешевой съемной квартирке, в которой не было ванной комнаты. Олгрен попросил Шея найти для Симоны место, чтобы помыться. Шей выполнил просьбу и отправился сопроводить Симону в квартиру знакомых. Фотограф, привыкший подглядывать за жизнью других, не смог удержаться от соблазна сделать через приоткрытую дверь пару кадров обнаженной писательницы. Симона посмеялась, Нельсон Олгрен приревновал, а камера Артура Шея во всей красе запечатлела сексуальный магнетизм Симоны де Бовуар, который сводил с ума мужчин и женщин, и который бесстыдно нарушал все рамки приличий скромно-обаятельной буржуазии. В этом кадре, как в оголенных проводах, искрит эротизм, смелость и внутренняя свобода этой невероятной женщины. Не такого портрета и не таких писем ожидают от главного идеолога феминизма. Но Симона де Бовуар привыкла разрушать стереотипы. Любые стереотипы.

И эти же качества, поначалу привлекшие Олгрена в де Бовуар, впоследствии оттолкнули его от любимой женщины. Отношения стали мучительным испытанием для обоих. В одном из своих писем Олгрен с горечью писан, что «в руках, протянутых через океан, нет ни капли тепла». Симона де Бовуар, несмотря на ураган чувств, не захотела разрушать тандем с Сартром, а Нельсон Олгрен не смог вписаться в «семью» и принять роль не единственного мужчины в ее жизни. После разрыва Нельсон Олгрен категорически запретил публикацию своих писем. Письма же Симоны де Бовуар увидели свет с небольшими комментариями ее приемной дочери, поясняющими реакции Олгрена и важные события происходившие «за кадром».

Но даже в таком неполном виде, переписка Симоны и Нельсона рисует невероятную картину этой красивой истории любви без счастливого финала. Сама же Симона проявляет все грани своей удивительной личности буквально в каждой строчке каждого письма. То, как она описывает повседневную жизнь, не может не восхищать. На это способен человек, обладающий не только даром литературного мастерства, но и наделенный талантом проживать каждый день жизни как последний, во всем его многообразии, насыщенности и полноте. Эти невероятно прекрасные тексты со своих страниц волнами окатывают читателя искрометным чувством юмора, меткими наблюдениями и зарисовками, смелыми мыслями и удивительными рассказами о путешествиях. Эпизоды, посвященные работе, поражают насколько самодостаточной, дисциплинированной и трудолюбивой была писательница. Письма Симоны полны ярких красок, звуков, запахов и впечатлений, которые не поблекли и не потеряли остроты спустя много лет. Симона де Бовуар описывает свой мир в мельчайших деталях и подробностях, поэтому в этих письмах можно восхитительным образом перенестись в богемную среду Парижа 50-60-х годов и познакомиться там с Жаном Жене, Альбером Камю, Жаном Кокто, Трумэном Капоте, Альберто Джакометти. Живые, искренние, откровенные, мудрые, щемящие, пропитанные любовью и болью, эти тексты пускают время вспять, чтобы мы могли заглянуть в комнату, в которой удивительная Симона де Бовуар сидит за письменным столом и быстрой рукой пишет строки нового послания. И в этих руках, потянутых к нам через океан десятилетий, столько тепла, что на душе ставится удивительно спокойно и хорошо.

Из письма Нельсону Олгрену, 28 февраля 1948 года:

Мне хорошо сегодня вечером. Не правда ли, вполне подходящий критерий для суждения о литературе или искусстве — когда человеку радостно, что он это увидел или узнал. Ваши книги обладают этим драгоценным свойством. И разве не тоже самое требуется от каждого мужчины и каждой женщины? Внушать простое чувство: миру стоит существовать, если в нем случаются подобные события: такая картина, такая книга, такая любовь, такая улыбка.

• Симона де Бовуар. Трансатлантический роман».-М.: Издательство Искусство, 2003 г.-616 с.